ПРЫЖОК В ШИРИНУ

Эти заметки – продолжение размышлений, начатых статьей "Антитабу". Общий их предмет – зависимость хода и качества человеческого развития от культурных моделей поведения, которые формировались в течение нескольких миллионов лет внутри гоминидной линии эволюции, вошли в совокупную память социума, а многие и укоренились на генетическом уровне. По мере естественно-исторического развития они, конечно, видоизменялись, но постепенно, и до поры до времени эти трансформации более или менее соответствовали целям, задачам, а главное, темпам развития общества. Резкая ломка их в ХХ столетии, продолжающаяся и ныне, грозит последствиями, которые никак не обещают быть благоприятными для развития и самого существования людей.

Начнем на этот раз не с самого, может быть, рокового феномена, хотя недавно вскрытая тенденция грозит самим физическим основам современного человека. Это – взрывообразно возникшая проблема ожирения, во всем угрожающем виде всплывшая в странах "золотого миллиарда", но проявляющаяся уже во всем мире. За последние 10 лет средний вес человека в богатых странах стремительно вырос: если в 1980 г. для мужчин он составлял 73,7 кг, а для женщин – 62,2 кг, то теперь стал соответственно 81,6 и 68,8 кг. Прибавить за два десятилетия без малого 8 кило мужскому полу и более 6,5 кило женскому – согласитесь, это патология. Представьте, что такое наращение продлится лет двадцать. А сорок? Это – беспрецедентный скачок, который даже кажется невероятным для эволюционной истории Homo.
Исследовавший данный процесс британский специалист в области человеческого питания проф. Эндрю Престис в своем докладе подчеркнул: "Я говорю о неожиданной перемене, которая произошла в эволюции человека в мгновение ока". Проблема настолько серьезна, что в ряде случаев родители могут пережить своих разжиревших детей. Причина – как раз в ряду тех, о которой я веду речь: "Мы изменили среду, в которой живем, за невероятно короткое время – одно или максимум два поколения – и это не могло не сказаться на формировавшемся с древнейших времен метаболизме. В течение тысяч поколений он был настроен на борьбу с голодом". Э. Прентис убежден, что открывшуюся угрозу не устранить созданием очередного чудо-лекарства из тех, рекламой которых забито телевидение и Интернет.

Оговорюсь: дело не в самом наличии избыточного веса. Есть люди тучные, есть тощие, и это ни хорошо, ни плохо, а просто естественная данность. Иной толстый чувствует себя лучше, чем пятеро тонких. К слову, у многих народов к тучным людям относятся с уважением. Быть может, не стоит преувеличивать угрозу прогрессирующего людского ожирения? Но, во-первых, от этой реальности не отмахнуться, а во-вторых, она – лишь вершина айсберга и один из симптомов опасности более общего характера.
С того стартового момента, когда наш дальний предок (его называют прегоминидом, грубо говоря, предчеловеком) создал первое орудие, – начался процесс, собственно, сформировавший человека и человеческое общество. Этот процесс хорошо характеризуют два слова: "труд" и "трудно". Людям на роду было написано много и тяжко работать, и это плодотворное бремя они послушно и благоразумно влачили до недавнего времени, и, слава богу, отчасти еще влачат, как заведено природой и историей. Не только психологически и социально-культурно, но и генетически человек запрограммирован на трудовой процесс, который не просто трудовой, а трудный, тяжкий. И точно так же, через труд, он запрограммирован на поиск пищи и ее поглощение – как на тяжкую борьбу с голодом и трудоемкое восполнение необходимых организму веществ, растрачиваемых в жизнедеятельности, в том числе и в первую очередь во время работы. Ориентация на максимальное облегчение всех функций, всего, что по определению должно быть тяжелым занятием, и на питание как на удовольствие, наслаждение, – вот роковое отклонение от нормы, приведшее к эволюционной ломке.

Уместно вспомнить опыты с крысами, у которых ученые нащупали в мозгу "центр удовольствий" и показали своим подопытным жертвам, как на него воздействовать, нажимая лапками на специальную педаль. И крысы, бросив все, чем прежде занимались, принялись "жать на педаль", пока не передохли одна за другой, не выдержав этого потока эйфории и не имея воли от него отказаться. Ныне Homo sapiens вошел в фазу именно такого эксперимента. Роль одной из роковых педалей в нем выполняет реклама и, шире, СМИ. Стремление к удобствам, комфорту, легкой жизни и бесконечным удовольствиям по сути делают человека той самой обреченной лабораторной крысой. Конечно, человек организован куда сложнее и совершеннее, нежели крыса, но это не снимает проблему, а может быть, и усугубляет ее. Не забудем, что давно пали все табу, державшие людей, что называется, в рамках..

В принципе, у современного человека достаточно разума и средств, чтобы остановить трагическое ускорение на пути к вырождению и гибели, упорядочить жизнь на разумных и здоровых началах, в том числе поставить под свой контроль убивающий нас уродливый технологический прогресс. Недостает, однако, многого: воли, понимания, этики. Непреодолимой преградой, если по самому большому счету, выступает товарный мир капитализма. Нет и не предвидится единого, глобального "ролевого центра", который мог бы взять на себя соответствующую миссию - возвратить общество в разумное и злорове бытие. Между тем последовательное "снятие печатей", начавшееся отнюдь не сегодня, обернулось превращением почти всех сторон общественной жизни в абсурд, в сущность, вывернутую наизнанку, в античеловеческое эрзац-существование.

Встает вопрос, как далеко мы можем зайти по пути ускоряющегося технологического совершенствования, революционно, с поистине космическим ускорением меняющего все параметры нашей жизни, а том числе генетические, физиологические, психические. Эта проблема была отчетливо сформулирована еще в 70-80-х годах минувшего века: "Многие направления развития технических систем, темпы и ритмы, которые они сообщают и задают человеческой деятельности, подошли к порогу психофизиологических возможностей человека", – писала, например, философ Л. Буева. С тех пор таких направлений лишь прибавилось и, пожалуй, они уже слились в мощный вектор, отклоняющий маршрут человеческой цивилизации в эволюционный тупик. Мы оказались уже за пресловутым порогом.

В самом начале нашей эволюции нечто подобное случилось, например, с частью австралопитеков, с так называемыми "массивными", или парантропами. В то время как грацильные ("изящные") австралопитеки, осваивая орудийную деятельность и все чаще приобщаясь к мясу через охоту, мало-помалу совершенствовались и превращались в Homo, то есть первых людей, – парантропы равнодушно смотрели на странную суету своих худеньких сородичей, неспешно жуя растительную пищу. Примерно к 1 млн лет до наших дней массивные австралопитеки вымерли. Возможно, впрочем, что частично они слились с грацильными, чтобы ныне всплыть на эволюционную поверхность человечества; по крайней мере, такое подозрение одолевает меня, когда я вижу "крутых" парантроповидных существ, с трудом выбирающихся из своих иномарок и с не меньшим трудом ковыляющих пешком (отвыкли) по супермаркетам, набивая тележки немыслимым количеством жратвы, извините.

Конечно, с парантропами во многом было, так сказать, наоборот: они не хотели спешить, а мы уже задыхаемся от спешки, но итог может быть тот же. Взяв в руки первое орудие труда, первоначальный человек не перестал быть животным, биологическим видом, живым существом. Прекрасный западный специалист по эволюционной экологии Роберт Фоули написал исследование с названием "Еще один неповторимый вид", в котором убедительно пишет: человек уникален, но не более, чем любое иное существо, и орудийная деятельность – лишь присущий человеку способ адаптации к среде, у других видов есть свои уникальные адаптации, и нам нет причин считать себя самих каким-то исключительным явлением. Мы – животные, и только исходя из этого возможно объяснить феномен человеческой культуры, иначе ее вообще не объяснить.

Но если нынешнее состояние человеческой культуры в ее самом широком смысле, то есть всей нашей цивилизации с технологией, – вполне естественное продолжение той адаптации, которая началась с древнейших примитивных орудий труда, тогда что вообще обсуждать? Иной путь по очевидности невозможен, а этот пролег в сторону бесконечного и безудержного, поистине автоматического технологического совершенствования. Логично? Не исключено, по той же логике рассуждал парантроп, лениво жуя древесные плоды (среди которых не нашлось плода с древа познания) и с недоумением следя за суетой своего грацильного кузена. Парантроп тоже уповал на адаптацию, естественную эволюцию и не хотел суетиться и мучить свои дремучие извилины. Оттого и вымер. Не повторим ли мы его судьбу?
Одна из простых истин бытия состоит в следующем. Помимо того, что у каждого явления есть положительная и отрицательная стороны, у всякого процесса есть предел, за которым он превращается в свою противоположность: то, что было полезным, становится вредным, то, что сулило спасение, уже грозит гибелью. Если в рамках существующей модели развития мы подошли к пределу возможностей, а во многих отношениях этот рубеж перешли, совершенно естественным будет не продолжать надменно шествовать к гибели, как тупые парантропы миллион лет назад, повторяя банальные фразы о прогрессе, а напрячь извилины, мобилизовать волю и найти иной, спасительный прогресс.

Один из известнейших писателей-фантастов современности Борис Стругацкий (вдвоем с ныне покойным братом Аркадием они показали себя в числе лучших футурологов, десятилетиями точно предсказывавших многие угрозы, связанные с научно-техническим прогрессом и фатальным отставанием от него совершенствования самих людей) недавно дал интервью газете "Московские новости". Он сказал: "Профессионалы довольно дружно предрекают радикальное иссякание традиционных источников энергии (нефти и газа в первую очередь) через 30 – 50 лет, при том что термоядерная энергия по-прежнему остается научно-технической фантастикой, а экзотические источники энергии (АЭС, солнечные, приливные, ветряные ЭС) способны все вместе обеспечить лишь несколько (скажем, 10) процентов всей энергии, требующейся для нынешнего безбедного существования "сытого миллиарда" (не говоря уже обо всех прочих "малых сих"). Надвигается мир, многократно описанный в антиутопиях середины прошлого века, – мир тесный, бедный, скудный, безрадостный и беспощадный".
Представьте себе, каким окажется этот более чем вероятный, даже неизбежный, и очень близкий Скачок из Царства Свободы в Царство Необходимости. Вполне по Марксу, но шиворот-навыворот: чистая инволюция! Когда разразится борьба за экологические ресурсы Земли, даже если она не выльется в последнюю мировую войну! Когда изнеженный Homo sapiens, отвыкший не только трудиться, в поте добывая хлеб свой, но даже ходить пешком и не мыслящий своей жизни без "тачки", жвачки, Интернета и и прочих благ, столкнется с всеобъемлющими жесткими ограничениями, встанет перед необходимостью бороться с жизнью за существование, притом куда круче, чем ныне борется подавляющая часть населения стран, "освободившихся от социализма", взалкавших безудержной Свободы.

Еще вероятнее, что глобальная борьба за ресурсы не ограничится мирными договорами и переделами. В ход пойдут "томагавки", "стэлсы" и ядерные боеголовки. То-то будет комфортно нежиться в джакузи между бомбардировками или коротать время за компьютерными играми в бомбоубежище на глубине 20-30 метров под землей! Шучу, конечно: джакузи и компьютеры полетят к чертям собачьим в первую очередь, а бомбоубежища станут братскими могилами. В отличие от питекантропа и неандертальца, которым жить в пещерах было привычно и чья система жизнеобеспечения была на зависть надежной, а средства разрушения до смешного слабыми, ныне один террорист может аннигилировать систему энергоснабжения Нью-Йорка, Москвы или Рио-де-Жанейро, не говоря о Кишиневе, Тбилиси или Васюках. Ничего не скажешь, хорош прогресс!

Он и в самом деле был бы хорош, если бы параллельно с ростом научного и технологического прогресса адекватно нарастало человеческое измерение, если бы возникающие инновации внедрялись для жизнеобеспечения, а не для торговли, наживы, бизнеса, если бы человек в ХХ веке стал не только производящим, но и подлинно общественным, а значит, и нравственным существом. Попытка создать такое общество была, но люди оказались слабы и не выдержали жестких условий прорыва к своей подлинной сути.